Современники об А.П.Хейдоке и его творчестве

В.Климов, Н.Деревнина

Певец любви и радости
(Альфред Петрович Хейдок)

"Любовь. Что я произнёс? Имя ли ласкового бога, перед которым благоговейно склоняется всё живущее? Или имя демона, слепо и беспощадно, железным бичом гонящего всё живущее к размножению?

Нет в мире более таинственной, дразнящей и манящей, страшной в своей неотразимости силы, способной толкнуть человека как на величайший подвиг, так и на самое страшное преступление!

Откуда она? Куда она нас ведёт? Как с нею быть? - вопросы, которые в разное время по-разному решались философами, писателями, поэтами и представителями религий. Отвечали по-разному и всё неудачно, потому что не достигло ещё человечество той ступени развития, когда можно раскрывать перед ним, хотя бы частично, одну из самых сокровеннейших тайн бытия - тайну отношения Начал - Мужского и Женского. Как ни странно - без знания истинной космогонии эту тайну не объяснишь! Также без широкого охвата сознанием Мирового эволюционного процесса..." - писал в феврале 1982 года Альфред Петрович Хейдок в своём эссе с названием "Любовь".

Кто он, А.П.Хейдок? Если среди жителей нашей страны провести опрос, то немногие, вероятно, вспомнят его захватывающий сборник необычных историй "Радуга Чудес" (изданный в Магнитогорске) или его потрясающую "Грешницу" (журнал "Сибирские Огни" 1991/ № 1) Эти люди скажут, что он был писателем. И будут правы. Хейдок - замечательный, талантливый писатель. Вот что пишет одна его читательница из Красноярска: "Во время написания светлого "Мотылька" А.П.X. было уже ведь 67 лет, а посмотрите, какой дерзостной, звенящей молодой романтикой веет от рассказа! И этот ищущий дух молодости пронизывает все его рассказы. Словно бы А.П. говорит нам: "Не важно, сколько тебе лет; главное, чтобы душа была молодая и не переставала искать!" Жизнеутверждающий оптимизм рассказов покоряет..."

В трудных жизненных ситуациях, к сожалению, потеряны многие произведения писателя, а те, что сохранились объединены в большие циклы. Так, ранние "Звезды Маньчжурии" известны, это 16 рассказов, к которым написал предисловие сам Николай Константинович Рерих. А цикл "Россыпь Чудесного" включает множество правдивых историй, собранных писателем. Многие замечательные рукописи ждут часа своего издания на Алтае, в городе Змеиногорске.

Именно там, в тишине маленького городка, в чистой атмосфере алтайских гор провел Хейдок последние годы жизни и написал, и продиктовал более 40 эссе. Среди потока современной печатной продукции эссе - почти невстречаемый жанр. Этот жанр, стоящий между литературой и философией, был основан ещё в XVI веке Мишелем Монтенем. Хейдок - прекрасный эссеист. Обратите внимание только на названия его эссе: "Красота", "Радость", "Подвиг", "Огонь", "Духовность", "Дальние миры", "Ведите себя верхним путём"... А листы повести "На зачарованных Путях" составили чисто теософские записи о карме, о значении труда и о других вопросах, связанных с "зачарованными Путями" духовного совершенствования.

Но не только в эссе, а даже в простых рассказах, рассчитанных на самый широкий круг читателей, писатель слегка касается и очень гармонично вплетает в тему насущнейшие вопросы современного мира, связанные с духовно-нравственным ростом человечества; возвеличивает силу любви и радости. Любовь для Хейдока - всеобъемлющая Космическая Сила, а Источник этой Силы есть вечная Тайна.

В Начале, когда не было еще ни Солнца, ни Луны, ни неба, ни земли и вся Вселенная покоилась ещё в лоне Единого Абсолютного Того, что есть Тайна Тайн, не было ни духа, ни материи. Другими словами - ни мужского, ни женского - они были еще раз слиты воедино в Том состоянии неописуемого блаженства, о котором мы не должны говорить (потому что ум наш не способен понять эту Тайну, и любая попытка приводит лишь к умалению). Но, как пишет Альфред Петрович в эссе "Любовь":

"По незыблемому Закону вечности настаёт час нового проявления Вселенной: Единое разделяется на два - на Мужское и Женское Начала, или на Дух и Материю, и в процессе этого разделения между названными двумя мгновенно возникает третье лицо этой величайшей троицы - Сила притяжения, величайший Магнит, который теперь на протяжении времени существования новой Вселенной (которую он сам же будет строить) неотразимо будет влечь обе обособленные части к слиянию, чтобы вновь обрести то великое блаженство, которое они утеряли... "

Эта Сила и Магнит есть Любовь. И "Любовь есть Бог, и Бог есть Любовь", - продолжает Хейдок.

В наше время массового поругания всего священного, в наше время, о котором не надо рассказывать вам, когда даже произносить слово Любовь как-то стыдно, писатель смело и решительно взялся очищать это высшее понятие от всех самоедских наслоений человечества. И не только своими произведениями, не только на словах, но и действиями каждого дня, в обычной "серой" жизни смог он достойно пронести чашу Любви. Достойно, именно как истинный теософ и ученик Рериха. Он следовал словам нашей великой современной Теософии:

"Тот, кто не проявляет альтруизма в своей жизни; кто не готов разделить последний кусок хлеба с более слабым и бедным, чем он; кто не даёт помощи своему брату по человечеству, к какой бы он не принадлежал расе, нации или верованию и где бы и когда бы ему не встретилось человеческое страдание; тот, кто остаётся глух к крику человеческого бедствия; тот, кто слышит клевету, произнесённую на невинного человека, будь ли он теософ или посторонний, и не спешит защитить его как самого себя - тот не Теософ". (Е.П.Блаватская, "Теософист", ноябрь 1887).

Давайте вспомним основные жизненные вехи писателя.

Родился в Латвии в 1892 году. Сын владельца мастерской по ремонту сельхозоборудования.

В сентябре 1989 года в автобиографической заметке он писал:

"Как живы и прочны детские воспоминания! Мне скоро сто лет, но я по-прежнему помню во всех деталях бревенчатый домик с пристроенной к нему кузницей. Лес, скрывающий какую-то волнующую и притягательную для меня тайну... Лес, который моя фантазия населяла всеми персонажами прочитанных сказок. - Обратите внимание, с какой теплотой Хейдок пишет дальше о матери и отце. - Хозяйством, в котором имелись лошадь, несколько овец, корова и прочая живность, управляла моя мать, изумительная женщина, о которой я всегда вспоминаю с благоговением. Ласковая, добрая, с раннего утра до позднего вечера всегда в движении, в труде. С руками в мозолях и трещинах, она не огрубела от тяжёлой работы, но сохранила светлую устремлённость ко благу и красоте. Каждую весну она находила силы и время, чтобы насажать большие клумбы цветов. Она любила природу, любила животных.

Помню, как она позвала меня, еще маленького, на луг и, раскрыв ладонями высокую траву, показала мне птичье гнёздышко, полное маленьких пёстреньких яичек. Они были восхитительно красивы, но мать, прежде чем показать, взяла с меня слово, что я не буду дотрагиваться до гнезда, не буду дышать на него, иначе птичка-мать не вернётся на него, бросит его.

Мои отец и мать прожили долгую трудовую жизнь. Всегда в полном согласии, всегда советуясь перед каждым важным шагом. Отравленный развратом мир скользил перед их глазами, не касаясь и не волнуя их, чистых и устремлённых ко благу. И оба они любили музыку..."

Далее Альфред Петрович вспоминает, как отец играл на трубе в сельском духовом оркестре, а позднее на берегу Волги они играли вдвоём с матерью на гармонике и клорнете лютеранские хоралы. В связи с этим приведём ещё один удивительный случай из автобиографических заметок:

"Их любовь к музыке, а вернее говоря, к той красоте, которую несут в себе гармоничные звуки, выразилась несколько необычно даже в смертный час, когда после тяжёлой болезни умирал мой отец. Вокруг собрались близкие, а мать стояла у изголовья умирающего, и вдруг последний внятно произнёс:

- Я слышу пение, - и, обратив гаснущий взор к жене, сказал, - пой и ты.

Мать запела. Может быть никогда в своей жизни она не вкладывала в пение столько чувства, столько любви, как в эти последние минуты. И под пение моей матери скоро и тихо отошёл отец..."

Удивительно легко и быстро овладел маленький Хейдок чтением и письмом. "Смешно сказать, - пишет он, - но едва начав выводить детские каракули, я уже мечтал стать писателем". И, конечно, любимым предметом в школе были сочинения. Также поразительно легко он овладел русским языком. За зиму познакомившись с основами языка, он взял в библиотеке книгу на русском языке и прочитал её, хотя мало что понял, но взял другую, третью и без всякого словаря стал всё понимать. Сам он объяснял эту лёгкость тем, что в прошлых жизнях уже был русским и надо было только вспомнить давно знакомое. Он быстро перечитал всю школьную библиотеку, все книги дома и у соседей. Книги были в основном классических писателей, так с детства он полюбил Гоголя и Лермонтова особенно.

Когда А.П. исполнилось 16 лет, к ним приехал дядя по материнской линии, дядя Карл, и пригласил всю семью принять участие в возведении нового лесопильного завода в Тверской губернии. Размеренная и спокойная жизнь детства кончилась, а впереди открылись неизведанные и потому особенно влекущие дали. Хейдок написал: "Я ликовал!"

Как в калейдоскопе, замелькали дальнейшие события его жизни: первая мировая война, мобилизация, военно-санитарная часть вел. княгини Марии Павловны; Красный Крест на западном фронте; революция; женитьба; скитания по Китаю и всему Дальнему Востоку. Кем только ни был он за эти годы, от сторожа угля на барже до преподавателя русского языка в Медицинском колледже и Гиринском университете. Он отмечал, что подобный период, богатый впечатлениями, особенно полезен для каждого писателя.

Именно в русско-эмигрантском Харбине, описанном им во многих рассказах, он почувствовал и на себе испытал, что "Зов Родины" - это не пустые слова. Там же в Харбине в апреле 1934 года произошло важнейшее событие, перевернувшее ещё раз его всю жизнь.

Николай Константинович Рерих с экспедицией по Монголии и Китаю приехал в город Харбин. На его призыв к Культуре откликнулись многие люди, из них организовалась небольшая сплочённая группа, ставшая ядром Харбинского общества имени Рериха. Это было удивительное общество во многих отношениях. При существовавшей тогда власти в городе его невозможно было официально зарегистрировать, но члены его собирались поразительно регулярно. Кроме того, двое из этого общества были выделены особенно, это Б.Н.Абрамов и А.П.Хейдок, они получили от Рериха кольца ученичества, переданные из Великого Братства Гималайских Махатм.

В двух очерках ("Встреча с Учителем" и "Учитель Жизни") Хейдок рассказал об этом чрезвычайно интересном моменте встречи и описал своё удивительное ощущение от беседы с Н.К.Рерихом - необычайной близости и родства, как от давным-давно знакомого человека...

Теперь для А.П. начался новый отсчёт времени, новая жизнь, полная глубокого смысла. После отъезда экспедиции из Харбина контакты с семьёй Рерихов не прекратились. Так, 27 сентября 1946 года Е.И.Рерих писала члену шанхайского кружка И.И.Ельцову: "Ценными могут быть советы А.П.Х. Передавайте мой сердечный привет А.П.Х., его нежная душа нам близка..." И далее, в том же письме: "Любите А.П.Х., Н.К. и я очень ценим и любим его".

А вот напутствие Рериха "дорогому Аввакуму на страже", как он называл Хейдока, в письме от 25.05.47: "Всегда нужна заботливость о друзьях, а теперь в дни Армагеддона Культуры (или за Культуру) особенно. Вот и Вы к Вашему кругу выказывайте душевную внимательность. Всем им трудно, каждому по-своему. Как называть Вас? Да пусть и называют каждый по-своему, а Вы будьте большим другом, сердечным другом для всех них".

В этом же 1947 году, получив советский паспорт и телеграмму-благословение от своего Учителя, А.П. вернулся на Родину.

Поселился в Североуральске. Преподавал английский язык; был наблюдателем за гидравлической машиной, юрисконсультом и, конечно, всегда и везде старался писать.

1950 год обрушился на него целой серией тяжёлых испытаний: сначала потерялась связь со старшим сыном, затем арестовали младшего. Не смогла пережить этого верный друг и по мощница, жена писателя Евгения Сергеевна. А в октябре он и сам был арестован органами ГПУ.

В течение зимы - изнурительные, долгие ночные допросы и одиночная камера; цель - завербовать его шпионом спецслужб. В одном из сохранившихся рассказов А.П. упоминает, какую радость он испытал, когда его перевели наконец в камеру, где уже были 15 человек. По традиции камеры каждый вновь прибывший человек должен был рассказать всем присутствующим интересную историю из своей жизни или придумать её. Вскоре А.П. уже рассказывал истории за каждого, кто не знал о чём рассказать.

1951 - лагерь в Заполярье, на станции Абезь. 10 лет без суда и следствия с конфискацией имущества "за переписку с буржуазией". А состояла эта переписка в одном единственном письме Рериху. Но в мае 1956 года по состоя нию здоровья Хейдока освободили. Со време нем ему даже удалось добиться полной реабилитации. Но все конфискованные рукописи писателя исчезли бесследно. Так неразумное человечество теряет своё достояние. Исчезла и телеграмма-благословение Рериха, но каким-то чудом Хейдоку удалось пронести в сохранности бесценное заветное кольцо.

Лето 1956 года А.П. прожил в Латвии у родственников, а осенью нашёлся младший сын Валентин, и он переехал к нему в город Балхаш, что в Казахстане. Проработал 6 лет библиотекарем в одном НИИ. А с июня 1981 года поселился на Алтае, там, куда его всегда тянуло и манило. Испытания на Алтае, однако, не закончились. Вот что рассказывала секретарь и помощница писателя Л.И.Вертоградская, на квартире у которой он жил:

"...в январе 1987 года нашу квартиру (в г. Змеиногорске) посетила группа работников правоохранительных органов... Изъяли рукописи оригиналов и переводов, бумагу, пишущую машинку, взяли расписку, чтобы впредь ничего не размножали и не рассылали..."

Полтора года продолжалась борьба за архив писателя, подключились все друзья. И победили - почти всё было возвращено на этот раз. Этот случай даже имел некоторую положительную сторону - многие издательства, телевидение обратили внимание на жизнь и творчество Хейдока.

И ещё раз жизнь испытала на прочность писателя, в это же время он полностью потерял зрение. Но работать не переставал, много диктовал, живо интересовался жизнью, главное же - не терял внутренней радостности и оптимизма. Надо отдать должное Людмиле Ивановне Вертоградской за её заботы и помощь в этот нелёгкий период. И хотя она уверяла нас, что главная причина потери зрения - напряжённая работа над переводом таких объёмных трудов, как "Письма Махатм", "Разоблачённая Изида", 3-й том "Тайной Доктрины", но, вспоминая его рассказ "Переодетые", можно с уверенностью утверждать, что в одной из Книг "Живой Этики" сказано о нём:

"Уже наблюдали, как при известном напряжении зрения можно видеть лики прежних воплощений. Можно ясно убедиться, как перестраивается облик нынешний в облик минувших веков...

Частые такие опыты могут повредить зрение, но наличность таких физических ясновидении чрезвычайно важна" (АУМ, § 250).

Даже в преклонном возрасте А.П. часто бывал во многих городах Союза. Он любил повторять вслед за Рерихом: "Путешествия всегда полезны". Так, в 1984 году он встретился со Святославом Николаевичем Рерихом в Москве. А в 1989 принял участие в конференции, посвященной 110-летию Елены Ивановны Рерих в Новосибирском Академгородке. На этой конференции он выступил с очень ценным и смелым докладом «Подвиг Матери Агни Йоги», где прямо говорил о важности нашего времени, времени перехода к Новой Расе, и о первопроходцах этой Расы - Рерихах.

Людмила Ивановна свидетельствует, что до самого последнего дня писатель сохранял бодрость и оптимизм, трудился, воспевая Любовь Победительницу.

Закончим строками из его письма внучке, написанными в июле 1989 года:

"Я веду трудную жизнь, борюсь со своими недугами, с бессонницей и ищу радость в творчестве, стараюсь радоваться, где только это возможно, и тебе советую - ни в коем случае не унывай, а старайся радоваться. Радость даёт силу!"