Философские чтения, посвященные
Н.А.Уранову, Б.Н.Абрамову, А.П.Хейдоку

Богатыри Духа

Позвольте приветствовать Вас, собравшихся на эту конференцию, посвященную творчеству Бориса Николаевича Абрамова, Альфреда Петровича Хейдока и Николая Александровича Уранова - трех Больших Человеков, Богатырей Духа, творивших на ниве Эволюции во имя будущего человечества.

Судьбе было угодно свести их в одно время и в одном месте - в послереволюционном Харбине. Борис Николаевич и Альфред Петрович были вынесены туда волнами гражданской войны, а Николай Александрович родился близ Харбина в семье служащего Восточно-Китайской железной дороги КВЖД. Борис Николаевич Абрамов и Альфред Петрович Хейдок были учениками Николая Константиновича Рериха, а Николай Александрович Уранов - учеником Бориса Николаевича и другом Альфреда Петровича. Все трое прошли через суровые испытания, и в средине прошлого века вернулись на свою историческую Родину, в Советский Союз.

Мне посчастливилось познакомиться и близко знать Альфреда Петровича Хейдока и Николая Александровича Уранова. От них же я узнал о Борисе Николаевиче Абрамове задолго до того, как его произведения, его Записи были опубликованы, и его имя стало хорошо известно среди рериховцев.

С Альфредом Петровичем я познакомился в конце 1970-х годов в Москве. Это был могучий старец с длинной седой бородой, похожий на библейского патриарха. От всего его облика веяло какой-то былинной мудростью, и беседы с ним оставляли сильное впечатление. Вспоминаю одну из них. В то время по Москве ходил машинописный текст "Третьего предупреждения человечеству". В нем были положения, созвучные Живой Этике, но было что-то, что вызывало сомнения в Источнике. Я предложил Альфреду Петровичу прочитать послание и высказать свое мнение. Он охотно согласился. Сел в кресло, прикрыл глаза и стал слушать. Слушал внимательно, не перебивая и не комментируя. Когда я кончил, он долго молчал, а потом тяжело вздохнул и произнес только три слова: какая бездуховная вещь!

Наше общение было недолгим: вскоре он вернулся в г. Балхаш, где проживал в то время. Уезжая, Альфред Петрович оставил свой адрес, и мы с ним переписывались, обсуждая многие волнующие нас темы. А потом, летом, он пригласил меня к себе в Балхаш. Жил он в семье сына в трехкомнатной квартире, где занимал отдельную комнату. Нам с женой тоже выделили комнату. В то время я вставал в 4 часа утра, Альфред Петрович значительно позже, где-то в 7, в половине 8-го. Он предупредил меня, что с 8 до половины 9-го его нельзя беспокоить. В это время это Альфред Петрович сидел перед Ликом Учителя. Он называл это Высоким Собеседованием.

Через несколько дней после моего приезда Альфред Петрович дал мне прочесть некие записи, ничего не сказав об их источнике. Это были ментограммы Бориса Николаевича Абрамова. Сам Борис Николаевич не употреблял этот термин, он принадлежит Николаю Александровичу Уранову. Борис Николаевич называл свои Записи "восприятиями". Но Альфреду Петровичу нравился термин "ментограммы". Прочтя эти записи, я был поражен, ибо в них явно чувствовался дух Учения. Некоторые фрагменты показались мне очень похожими на стиль Николая Константиновича Рериха. Я сказал об этом Альфреду Петровичу. Он не стал возражать, сказал только, что записи исходят из самого Высокого Источника. Только позднее, когда были опубликованы "Грани Агни Йоги", я убедился, что часть бесед шла от имени Гуру и Матери Агни Йоги. Когда я уезжал, Альфред Петрович подарил мне машинописную копию части этих фрагментов. Я считал невозможным оставлять такое богатство только в личном пользовании, и когда в Москве был создан Советский Фонд Рерихов (впоследствии переименованный в МЦР), передал туда копии записей Б.Н.Абрамова. Это было за несколько лет до опубликования "Граней".

Там же, в Балхаше, Альфред Петрович познакомил меня еще с одними Записями. Это были ментограммы Николая Уранова, впоследствии вошедшие в книгу "Жемчуг исканий", а также фрагменты его размышлений над "Беспредельностью". Они произвели на меня не менее ошеломляющее впечатление, чем Записи Б.Н.Абрамова. Я вдруг почувствовал, что, несмотря на уход из жизни Елены Ивановны и Николая Константиновича Рерихов, прямая связь с Источником, из которого они черпали, не нарушена. Учение продолжается. На Земле есть люди, которые продолжили дело Елены Ивановны. Я поделился этими мыслями с Альфредом Петровичем, и он подтвердил, что это так.

Здесь надо сделать одно отступление. В Живой Этике говорится, что в жизни ученика наступает такой момент, когда он начинает слышать "голос Учителя Незримого..." (АИ, 185), иначе говоря, у него начинает работать Пространственный провод. Нельзя путать это с медиумизмом, что часто делают люди, не обладающие распознаванием. Конечно, уровень восприятия каждого такого приемника будет соответствовать уровню его сознания. В этом смысле всегда надо отдавать себе отчет, насколько несоизмеримо высок уровень сознания Матери Агни Йоги. В III части "Мира Огненного" говорится: "Среди приемников Учения есть много русл; каждое русло имеет свое особое свойство и назначение. Но океан мысли Учения может быть дан только через самый близкий источник. Много ветвей и способов сообщений, и особые свойства русл указывают на ограничения восприемников. Функции тех огненных приемников, которые могут воспринимать океан мысли Учения, являются главными объединителями Высших сил с миром земным. Не трудно проследить, как шли эти иеровдохновения, и не трудно проследить, как шли носители огненного сознания." (МО III, § 15). Там же дается дополнительное разъяснение: "Преемственность Учения, так же как и явление магнитного полюса для утверждения огненных манифестаций и для проведения высших законов могут быть даны лишь огненному духу, связанному с Иерархией тысячелетиями. Тысячелетиями тянется напряженное огненное действие. Тысячелетиями куется объединение сознания. Тысячелетия сердца сливаются в едином Великом Служении. Непреложен закон космический, и нужно понять, что преемственность утверждается веками. Есть много посягателей на это великое право, но космическое право дается творцу Огненного Мира." (МО III § 21).

Я спросил Альфреда Петровича, знает ли он этого человека. - Да, ответил Альфред Петрович,- это мой друг. И неожиданно добавил: хотите, я Вас с ним познакомлю. Поздней осенью Альфред Петрович поехал к Николаю Уранову. Он взял мою фотографию и данные для составления астрологической карты. В декабре от него пришло письмо. Он писал, что Николай Александрович приглашает меня к себе, и чтобы я предварительно написал ему. Я немедленно это сделал и получил очень вдохновляющий ответ. Между нами началась переписка. Одновременно я стал готовиться к поездке в Усть-Каменогорск. Можно было взять отпуск, но имелась одна трудность: Николай Александрович предупредил, что остановиться у них я не смогу. Это было понятно. Никаких знакомых в городе у меня не было. Остановиться в гостинице без командировки было невозможно. Никаких учреждений в городе, связанных с нашим институтом не было. Я пошел во Всесоюзное общество "Знание", по путевкам которого часто выезжал в различные города для чтения лекций, и попросил, чтобы меня отправили в Усть-Каменогроск.

Просьба была удовлетворена, мне утвердили две темы: "Поиски внеземных цивилизаций" и "Проблема НЛО". Особенно удивительным было последнее, ибо все знали, что моя позиция не соответствует официальной точке зрения. Я не разделял крайностей, которые допускали некоторые самодеятельные лекторы, но был твердо убежден и всегда отстаивал мысль, что НЛО - это важная проблема, требующая серьезного научного изучения. Впоследствии у меня были очень интересные беседы с Н.А. об НЛО, но это отдельная тема. С некоторыми его мыслями, о которых он писал в своих письмах, можно познакомиться в книге "Нести Радость".

Из Москвы в Усть-Каменогрск был прямой рейс, но я сделал "небольшой крюк" и заехал к Альфреду Петровичу в Балхаш, а оттуда самолетом Ташкент-Барнаул прибыл в Усть-Каменогрск. До гостиницы добрался в начале ночи, но, как ни странно, мне был забронирован отдельный номер. На следующий день, с 8 утра начались лекции на предприятиях города. Только в 8 вечера я освободился и тут же из гостиницы позвонил Н.А. К телефону подошла Лидия Ивановна и сказала, что Н.А. меня ждет. Я взял такси и минут через 10-15 был у его дома. Когда я вышел из машины, откуда-то сверху раздался голос: заходите сюда, в этот подъезд. Это Николай Александрович, несмотря на зимнюю стужу, вышел на балкон, чтобы направить меня. Я поднялся на второй этаж. Меня встретил высокий, крепкий пожилой человек в свитере и белой медицинской шапочке, слегка сдвинутой на лоб. После первых приветствий он представил Лидию Ивановну, но она быстро ушла, оставив нас вдвоем. Я успел только разглядеть, что она моложава и очень красива. О чем мы говорили в тот вечер, я не помню. Беседа затянулась на несколько часов. Николай Александрович вынужден был даже изменить свой режим. Обычно он ложился в 22 часа, а вставал часа в 2-3 ночи и занимался до 7-8 часов утра. На следующий вечер, после лекций, я вновь был у Н.А. И так всю неделю, а перед отъездом провел у него весь день. Кажется в этот день, проходя мимо фонтана, я увидел радугу и принял это за хороший знак. При встрече сразу поделился с Н.А. Но он почему-то даже рассердился:

- Как Вы могли видеть радугу?!

- Ну, как, проходил мимо фонтана и увидел.

- Так это была физическая радуга?

- Конечно, а какая же еще?

Так я понял, что, кроме физической, вероятно, бывает еще тонкая радуга, которую я по своему состоянию не мог видеть, и Н.А. это знал. Он был благожелателен, но строг и не любил, когда люди приписывали себе несуществующие достижения. А среди тех, с кем ему приходилось общаться, были и такие. Когда я уезжал, Николай Александрович подарил мне портрет Учителя и пригласил летом приехать вместе с женой в Урангу. Так они с Лидией Ивановной называли свой дачный приют.

Мы приехали туда в середине августа 1980 г. Сейчас это большой дачный поселок, а тогда была небольшая деревня. Николай Александрович и Лидия Ивановна жили в старом деревенском доме, который им удалось купить за сравнительно небольшую цену и потом долго приводить в порядок, делая его пригодным для жилья. На участке был еще один недавно построенный небольшой, но очень уютный домик для гостей. Там мы и остановились. Участок располагался на краю деревни. Колодца на нем не было. Речная вода, куда сбрасывали промышленные отбросы с металлургических заводов, была непригодна для питья. От участка по берегу реки Ульбы вела горная тропа. Там на крутом берегу Лидия Ивановна нашла ключ, Николай Александрович придел туда трубу, получился удобный источник. Туда километра полтора Николай Александрович ходил за водой с 10-литровыми бидонами. И это после 2-го инфаркта! Местность вокруг была очень красивая. Николай Александрович очень любил эти места.

Мы прожили там две недели, заполненные трудом и очень ценными для меня беседами. Меня интересовали проблемы космогонии. К тому времени я прочел "Чашу Востока". Грандиозная картина метафизической космогонии захватывала воображение. Но оставалось много вопросов. Николай Александрович отвечал с той степенью исчерпанности, которая была для меня доступна. Но сам он в беседах не поднимал космогонических вопросов. Он рассказывал о жизни, о людях, с которыми его свела жизнь, о различных поучительных историях. Иногда я недоумевал - зачем мне это нужно? Но из уважения внимательно слушал. Только много лет спустя я понял, что Николай Александрович учил меня жизни, учил, как надо поступать в тех или иных случаях. А сведения, которые он сообщал по ходу бесед, оказались в дальнейшем весьма полезны.

Николай Александрович не стал скрывать от меня и проблемы, которые возникли в его отношениях с Борисом Николаевичем Абрамовым из-за навета "друзей". Чувствовалось, что он очень переживает, но в его словах нельзя было найти и тени обиды, а тем более какого-то осуждения. Он верил, что все должно проясниться и терпеливо ждал, когда это произойдет. Сейчас, когда всё уже давно осталось позади, некоторые люди бесцеремонно пытаются влезть в отношения между двумя Подвижниками, раздувают "конфликт", которого на самом деле не существовало, и самоутверждаются как якобы борцы за чистоту Учения, даже не подозревая, что идут на поводу у темных сил, которые всюду стремятся сеять ложь и разъединение. Оставим их заниматься своим делом. Тот, кто хочет знать правду, может познакомиться с материалами на сайте Николая Уранова и главное найти ответ в произведениях самого Николая Уранова, ибо ничто не может лучше характеризовать человека, чем его дела и его творчество. О Борисе Николаевиче рассказывала мне и Лидия Ивановна Уранова, ведь она тоже была его ученицей. И это всегда были слова полные любви и благодарности. Не буду говорить об этих беседах. Приведу небольшой фрагмент из ее выступления на собрании Рериховского кружка г. Усть-Каменогорска. "Хочу сказать несколько слов о нашем Руководителе Борисе Николаевиче Абрамове. В своей жизни я встретила только трех людей, которые были преданы Учению безраздельно. Это были Б.Н.Абрамов, А.П.Хейдок … и Уранов. <…> Сегодня я впервые упомянула своего Учителя, земного учителя, или Руководителя Бориса Николаевича Абрамова только лишь потому, что теперь вышли его книги, в которых обозначен его духовный опыт. А до этого времени лишь три, четыре самых близких человека знали о моем земном Учителе, ибо это понятие для нас было свято, такие правила были в нашей школе ученичества."

Следующей зимой я вновь приезжал в Усть-Каменогорск, тоже по линии общества "Знание". На этот раз меня заслали в город Зыряновск, в семи часах езды от Усть-Каменогорска. Теперь я уже не мог каждый вечер встречаться с Н.А. Только перед отъездом провел у него два дня. Он уже чувствовал себя плохо. Ему даже трудно было сидеть, большей частью лежал на диване. При прощании он вновь пригласил меня в Урангу. Но увидеться больше нам не довелось. В начале июня у него произошел обширный инфаркт, и 6 июня он ушел из жизни. Уход его был неожиданный. Мне казалось, что сам Николай Александрович рассчитывал поработать на земном плане еще лет десять.

Можно разрушать, а можно утверждать. Конференция собралась, чтобы отдать должное трем Подвижникам и утвердить их имена. Да будет так. Спасибо.