Альфред Хейдок

Горшок

Долго искали квартиру. В центре города снять – нечего и думать, подались на окраину. На самом краю сняли старый, довольно просторный дом. Семья, хоть и большая, разместилась хорошо. Решили углубить погреб. Стали копать и наткнулись на горшок, полный золотых изделий, главным образом – женских украшений... да еще с каменьями!..

Надо бы в милицию сдать, да как сдашь?.. Глаза разбегаются, на такое глядючи... Сдашь, а там, может, милиция себе присвоит – а чем я хуже их?..

Разделилась семья: одни говорят – сдавать; другие – оставить себе. Судили, рядили и сошлись на том, чтобы повременить малость; торопиться-то некуда – там видно будет, а пока что перепрятать горшок в другое надежное место. Так и сделали, живем теперь как-то по-другому: сознание – богатыми стали, и маленькие тревоги прибавились – как бы чего не вышло... И в самом деле вышло... Стали замечать ­ какая-то узбечка, молодая да красивая, стала мимо нашего дома прогуливаться. А у нас в семье парень лет 17-ти, и как только узбечка появляется – глаз с нее не сводит. А потом смотрим – и пошел за ней... Ну что ж, дело молодое, с кем не бывает? Пусть ходит...

И так каждый день и поздно возвращается. Через какое-то время замечаем – чахнет наш парень, темные круги под глазами, бледный. А та узбечка с каждым разом, как появляется, будто все краше становится! Глаза сияют, под смуглостью щек румянец точно розовый туман пробивается – сам бы побежал за ней!

Через короткий промежуток времени парень наш совсем развалиной стал, и мы смотрим, что, если дело так дальше пойдет, конец ему. – Отстань ты от нее, от стервы! – говорю.

– Не могу! – стонет.

А жил у нас дедушка в другом городе. Старинные книги у него были, каких, может быть, ни в одной библиотеке не найдешь. И народ к нему иногда за советом обращался. Я и махнул к деду – пособи, мол, не пропадать же парню. Заодно, конечно, пришлось и про горшок рассказать. Как только дед про горшок услышал, так и приказал: «Немедленно горшок обратно в то же место зарыть, а если кто что взял оттуда, обратно положить».

Мы так и сделали. И как только сделали – узбечка точно в землю провалилась, ни разу больше не появлялась.

Сперва-то наш парень все на улицу поглядывал, куда-то бегал, а потом и успокаиваться стал...

Действительно, «... мысли, привязанные к определенному предмету, живут долго».^[1]